Тут он резко сел.

– Что? – возмущенно сказал он.

«Нет, вряд ли, они не стали бы», – подумала я.

– Хорошо, но что именно? – спросил он. – Эбби, прекрати ходить вокруг да около. Просто скажи все как есть, черт побери.

Мы оба утомились, и в какие бы игры она ни играла, Трентону это не нравилось. Я придвинулась к телефону. Трентон слегка отстранил его от уха, чтобы я тоже могла все слышать.

– Прошлой ночью на бою было очень много людей. Многие погибли. Кто-то должен понести за это наказание и сесть за решетку.

Я отстранилась, и мы с Трентоном переглянулись. Она была права. Трэвис мог попасть в большую беду.

– Думаешь, это будет Трэвис? – произнес Трентон тихим серьезным голосом. Теперь Эбби полностью завладела его вниманием. – И что нам делать?

Я прислонилась к нему и прислушалась.

– Я предложила Трэвису пожениться.

– Э… – только и сказал Трентон и посмотрел на меня.

Мои брови высоко взметнулись.

– Хорошо, но как это ему поможет?

– Мы в Вегасе…

Я отстранилась, чтобы посмотреть на реакцию Трентона. Его брови удивленно поползли вверх, а на лбу собралось несколько глубоких морщин.

– Эбби… – вздохнул он.

Девушка сказала что-то еще, ее голос стал на октаву выше и отчаяннее. Они собирались пожениться с расчетом, что это слишком безумная затея и следователи поверят, что Трэвис находился в Вегасе, а не в «Китон-холле». У меня за эту парочку болело сердце. Я и так была подавлена, едва не потеряв любимого человека, а у них, оказывается, были те же страхи, к тому же сами они едва не погибли. А теперь перед ними встала новая беда: опасность разлуки.

– Прости, конечно, – сказал Трентон. – Но он тоже не одобрил бы. Он бы захотел жениться на тебе потому, что ты этого хочешь. Если он когда-нибудь узнает, это разобьет ему сердце.

Я подалась вперед, чтобы лучше слышать.

– Трентон, не надо так говорить. Все получится. По крайней мере, у него будет шанс. Ведь это шанс, так? Все лучше, чем ничего.

– Наверное, – согласился Трентон. Эбби молчала. – Поздравляю.

– Поздравляю! – крикнула я в трубку.

Мне отчаянно хотелось ощутить что-то, кроме огорчения.

Эбби сказала еще пару слов, и Трентон кивнул:

– Хорошо, сделаю… но чертовски странно, что наш младший братишка женится первым.

– Смирись, – усмехнулась Эбби, но голос у нее был уставшим.

– Да ну тебя, – сказал Трентон. – И кстати, я тебя люблю.

Он отключился и бросил телефон на кровать. Посмотрел на сломанные дверцы моего шкафа и усмехнулся:

– Давно пора починить.

– Неплохо было бы.

– Трэвис женится раньше меня. Не знаю, что и думать.

– Пожелай им счастья. Может быть, они поженятся, проживут всю жизнь вместе и нарожают десятерых детей, а может, через год разведутся. И все это, если Трэвиса не заберут…

Трентон посмотрел на меня.

– Я за сценарий с десятью детишками, – проговорила я.

– И я, – сказал Трентон. Он оперся головой об изголовье кровати и закрыл глаза. – Когда-нибудь и я на тебе женюсь.

Я улыбнулась:

– Когда рак на горе свистнет.

Он пожал плечами:

– Я могу лично посадить рака на гору. Без проблем.

– Хорошо, когда ты потанцуешь в стрингах под Бритни Спирс перед своим отцом. Вот тогда мы и поженимся.

Трентон тяжело вздохнул:

– Вызов принят.

Глава 25

Было странно возвращаться в студенческий городок в понедельник утром. На деревьях висели черные ленточки, а «Китон-холл» оградили желтой полицейской лентой. В каждом коридоре, в лифтах и на лестницах все шептались. Обсуждали пожар: кто погиб, кто выжил и кого винить. Также сплетничали о кольцах на пальцах Трэвиса и Эбби, и появились слухи о ее беременности.

Ну и пускай обсуждают! Все лучше, чем слушать про теории и заговоры насчет пожара. Полицейские уже заезжали к Джиму и общались с Трентоном, поэтому я ничем не выдавала, будто что-либо знаю.

После занятий я поплелась через грязную лужайку к Смурфику и замерла как вкопанная, увидев, что к кузову джипа прислонился Ти-Джей и набирает на телефоне сообщение. Заметив меня, он выпрямился. Я медленно подошла.

– Мне было интересно, приедешь ли ты, – сказала я.

– Сел на первый же рейс.

– Всех проверил?

Он кивнул:

– Устраняю последствия.

– Что ты можешь сделать?

Он покачал головой:

– Дело в них обоих.

– Не втягивай Трентона, – резко сказала я.

Он коротко усмехнулся, отнюдь не весело: очевидно, удивился такой злости с моей стороны.

– Камилла, я тут ни при чем.

– Если ты здесь не по работе, то зачем?

– Камилла, ты же знаешь, я не могу рассказать тебе подробностей. Но я здесь, чтобы увидеть тебя.

– Ти-Джей, мы уже это обсуждали. – Я покачала головой. – Твои внезапные появления только все усложняют. Если, конечно, ты не хочешь все рассказать…

Он покачал головой:

– Сейчас я не могу этого сделать.

– Тогда тебе лучше уйти.

– Я просто хотел сказать «привет».

– Привет, – проговорила я и слегка улыбнулась.

Он нагнулся, чтобы поцеловать меня в щеку, но я отпрянула. Хотя он пытался сделать вид, что все очень невинно и по-дружески, мы оба знали, что это не так.

– Я просто говорил «пока».

– Пока.

Ти-Джей кивнул, развернулся и ушел.

В грустном настроении я поехала домой, чтобы перекусить перед работой в салоне. Сделала пару бутербродов с ветчиной и сыром и съела один уже в машине, думая о мягких игрушках и цветах, которые охапками стали появляться перед «Китоном».

Когда я подъехала к «Скин дип», то увидела припаркованные «интрепид» и «талон» Хейзел. На ресепшене и в вестибюле никого не оказалось. Я сделала несколько шагов по коридору и тут же увидела желтые ботинки Трентона: одной ногой он постукивал по полу.

– Хейзел, сделай это уже, черт побери! Ты что, ждешь второго пришествия? Черт!

– Нет, – сладко проворковала она, глядя на меня. – Я ждала ее.

В этот момент Хейзел проколола ему ухо, и Трентон сдавленно зарычал, после чего посыпался град ругательств – некоторые я слышала впервые.

– Красавчик! – сказала она.

– Правда? Я ради тебя делаю чертовы туннели, а ты называешь меня красавчиком? Как насчет мужественного? Сексуального? Крутого?

– Милашка! – сказала Хейзел и поцеловала его в лоб.

Трентон застонал.

– Я привезла тебе сэндвич с ветчиной и сыром, – сказала я, выбирая кусочки ветчины с остатков своего бутерброда. – Оставила на ресепшене в нижнем ящике.

Трентон подмигнул мне:

– Я люблю тебя, детка.

– Следующее! – сказала Хейзел.

Улыбка Трентона испарилась.

Хейзел проколола ему вторую мочку; Трентон взбрыкнул обеими ногами, но даже не пикнул.

– Вот поэтому я ждала твою девушку. Чтобы ты не вопил. Черт побери, Кэми каждую ночь принимает в себя твой член, а он намного больше шестнадцатимиллиметрового туннеля.

Я нахмурилась:

– Хейзел, это перебор. Тебе явно нужен секс. В последнее время ты ведешь себя слишком уж грубо.

Хейзел выпятила губу:

– Кто бы говорил!

– Но она права, куколка. – Трентон игриво улыбнулся. – Я намного больше шестнадцатимиллиметрового туннеля.

– Я пошла отсюда, – с усмешкой заявила я.

Вернувшись к стойке, я выбросила остаток своего сэндвича и разложила бланки, проверяя, какие копии еще нужно доделать.

Затем направилась к принтеру. Нудной работой заниматься долго не пришлось: к обеду салон заполнили студенты, желающие сделать татуировку в честь погибших одноклассников, приятелей из «братства», подруг из «сестричества». Явился даже некий отец, который захотел сделать татуировку в память о дочери.

Знал ли кто-либо из пришедших девушку с симпатичным педикюром? Я крепко зажмурилась, пытаясь настроиться на хорошие мысли. К закрытию мы все вымотались, но Трентон и Бишоп работали до тех пор, пока все желающие не сделали памятные татуировки.

Когда последний клиент покинул салон, я размяла ноющую поясницу, подвигав бедрами из стороны в сторону, и выключила компьютер. Напольное покрытие тонким слоем лежало поверх бетона, и было пыткой стоять на нем весь день.